Неточные совпадения
Чичиков задумался. Что-то странное, какие-то
неведомые дотоле, незнаемые
чувства, ему необъяснимые, пришли к нему: как будто хотело в нем что-то пробудиться, что-то подавленное из детства суровым, мертвым поученьем, бесприветностью скучного детства, пустынностью родного жилища, бессемейным одиночеством, нищетой и бедностью первоначальных впечатлений, суровым взглядом судьбы, взглянувшей на него скучно, сквозь какое-то мутно занесенное зимней вьюгой окно.
Самгин курил, слушал и, как всегда, взвешивал свое отношение к женщине, которая возбуждала в нем противоречивые
чувства недоверия и уважения к ней, неясные ему подозрения и смутные надежды открыть, понять что-то, какую-то
неведомую мудрость. Думая о мудрости, он скептически усмехался, но все-таки думал. И все более остро чувствовал зависть к самоуверенности Марины.
Нет, там видела она цепь утрат, лишений, омываемых слезами, неизбежных жертв, жизнь поста и невольного отречения от рождающихся в праздности прихотей, вопли и стоны от новых, теперь
неведомых им
чувств; снились ей болезни, расстройство дел, потеря мужа…
«Хоть бы красоты ее пожалел… пожалела… пожалело… кто? зачем? за что?» — думал он и невольно поддавался мистическому влечению верить каким-то таинственным, подготовляемым в человеческой судьбе минутам, сближениям, встречам, наводящим человека на роковую идею, на мучительное
чувство, на преступное желание, нужное зачем-то, для цели,
неведомой до поры до времени самому человеку, от которого только непреклонно требуется борьба.
Польская душа — аристократична и индивидуалистична до болезненности, в ней так сильно не только
чувство чести, связанное с рыцарской культурой,
неведомой России, но и дурной гонор.
Какая-то
неведомая сила работала в глубине детской души, выдвигая из этой глубины неожиданные проявления самостоятельного душевного роста, и Максиму приходилось останавливаться с
чувством благоговения перед таинственными процессами жизни, которые вмешивались таким образом в его педагогическую работу.
Простые, но горячие слова западали мне глубоко в душу, потрясали какие-то
неведомые струны и пробуждали какие-то неизвестные томительные и сладкие
чувства.
Возвращаясь из генеральского флигелька опять по саду, Тетюев уносил в душе частичку того самого блаженного
чувства, которое предвкусил в обществе Нины Леонтьевны, точно он поднимался
неведомой силой кверху, в область широких начинаний, проектов, планов и соображений.
Теплая тень ласково окружала женщину, грея сердце
чувством любви к
неведомым людям, и они складывались в ее воображении все — в одного огромного человека, полного неисчерпаемой мужественной силы.
Но он только сердито шлепнул губами, мотнул головой и побежал дальше. И тут я — мне невероятно стыдно записывать это, но мне кажется: я все же должен, должен записать, чтобы вы,
неведомые мои читатели, могли до конца изучить историю моей болезни — тут я с маху ударил его по голове. Вы понимаете — ударил! Это я отчетливо помню. И еще помню:
чувство какого-то освобождения, легкости во всем теле от этого удара.
В одну из таких минут, когда
неведомые до тех пор мысли и
чувства всплывали из глубины его темной души, как искорки из глубины темного моря, он разыскал на палубе Дыму и спросил...
Матвей глядел на все это со смешанным
чувством: чем-то родственным веяло на него от этого простора, где как будто еще только закипала первая борьба человека с природой, и ему становилось грустно: так же вот где-нибудь живут теперь Осип и Катерина, а он… что будет с ним в
неведомом месте после всего, что он наделал?
Вот — сидит предо мною женщина, каких тьмы, и она возбудила в душе моей
чувства,
неведомые мне.
Рассказы странниц и внушения домашних хоть и перерабатывались ею по-своему, но не могли не оставить безобразного следа в ее душе: и действительно, мы видим в пьесе, что Катерина, потеряв свои радужные мечты и идеальные, выспренние стремления, сохранила от своего воспитания одно сильное
чувство — страх каких-то темных сил, чего-то
неведомого, чего она не могла бы объяснить себе хорошенько, ни отвергнуть.
Казалось, не родился он, как другие, а проснулся: заснул старым, грешным, утомленным, а проснулся ребенком; и все позабыл он, что было раньше, но
чувство тяжелой усталости и
неведомых тревог лежало бременем уже на первых отроческих днях его.
Но мы не остались. Нас влекла
неведомая тайная сила: нет силы большей в человеческой жизни. Каждый отдельно ушел бы домой, но вся масса шла, повинуясь не дисциплине, не сознанию правоты дела, не
чувству ненависти к неизвестному врагу, не страху наказания, а тому
неведомому и бессознательному, что долго еще будет водить человечество на кровавую бойню — самую крупную причину всевозможных людских бед и страданий.
Мечтательность, призраки, стремление к чему-то
неведомому, надежда на успокоение там, в заоблачном тумане, патриотические
чувства, обращенные к русским шлемам, панцирям, щитам и стрелам, соединение державинского парения с сентиментальностью Коцебу, — вот характеристика романтической поэзии, внесенной к нам Жуковским.
Тут она взглянула на него; но столько грусти отразилось вдруг на лице ее, такая безвыходная печаль поразила разом все черты ее, так неожиданно закипело изнутри, из сердца ее отчаяние, что непонятное, болезненное
чувство сострадания к горю
неведомому захватило дух Ордынова, и он с невыразимым мучением глядел на нее.
Затрепетал, как древесный лист, Хома: жалость и какое-то странное волнение и робость,
неведомые ему самому, овладели им; он пустился бежать во весь дух. Дорогой билось беспокойно его сердце, и никак не мог он истолковать себе, что за странное, новое
чувство им овладело. Он уже не хотел более идти на хутора и спешил в Киев, раздумывая всю дорогу о таком непонятном происшествии.
Ответ вспыхивал пред нею в образе пьяного мужа. Ей было трудно расстаться с мечтой о спокойной, любовной жизни, она сжилась с этой мечтой и гнала прочь угрожающее предчувствие. И в то же время у неё мелькало сознание, что, если запьёт Григорий, она уже не сможет жить с ним. Она видела его другим, сама стала другая, прежняя жизнь возбуждала в ней боязнь и отвращение —
чувства новые, ранее
неведомые ей. Но она была женщина и — стала обвинять себя за размолвку с мужем.
И старый дом, куда привел я вас,
Его паденья был свидетель хладный.
На изразцах кой-где встречает глаз
Черты карандаша, стихи и жадно
В них ищет мысли — и бесплодный час
Проходит… Кто писал? С какою целью?
Грустил ли он иль предан был веселью?
Как надписи надгробные, оне
Рисуются узором по стене —
Следы давно погибших
чувств и мнений,
Эпиграфы
неведомых творений.
«Позади твоих мыслей и
чувств, брат мой, стоит могучий повелитель,
неведомый мудрец, — он называется Сам. В твоем теле живет он, он — твое тело».
Однако что значит в этом смертно-серьезном деле голое понимание? Требуется что-то другое, гораздо более прочное и глубокое. «Позади твоих мыслей и
чувств, брат мой, стоит могучий повелитель,
неведомый мудрец, — он называется Сам. Так говорил Заратустра». Этот «Сам» живет не пониманием, не мыслями, а тем, что непосредственно исходит из глубочайших глубин человеческой души.
А когда он переправлялся на пароме через реку и потом, поднимаясь на гору, глядел на свою родную деревню и на запад, где узкою полосой светилась холодная багровая заря, то думал о том, что правда и красота, направлявшие человеческую жизнь там, в саду и во дворе первосвященника, продолжались непрерывно до сего дня и, по-видимому, всегда составляли главное в человеческой жизни и вообще на земле; и
чувство молодости, здоровья, силы, — ему было только двадцать два года, — и невыразимо сладкое ожидание счастья,
неведомого, таинственного счастья, овладевали им мало-помалу, и жизнь казалась ему восхитительной, чудесной и полной высокого смысла.
Андрей Иванович слушал, и разные
чувства поднимались в нем; он и гордился, и радовался; и грустно ему было: где-то в стороне от него шла особая,
неведомая жизнь, серьезная и труженическая, она не бежала от сомнений и вопросов, не топила их в пьяном угаре; она сама шла им навстречу и упорно добивалась разрешения.
— Как я счастлива! — восклицает она, охваченная новым,
неведомым ей доселе
чувством. — Как я счастлива! Я… люблю и любима!!
— А между тем, когда я только одна знала мои обязанности к ни для кого
неведомому моему мужу, я не позволила себе ни малейшего легкомыслия… Вы хорошо знаете это по себе, граф. Быть может, вы приписывали это чему-нибудь другому, но прошу вас верить, что это было только торжество долга над увлечением, скажу более, над
чувством…
В ее сердце заклокотало какое-то до сих пор
неведомое ей
чувство горечи относительно всей окружающей ее обстановки и живущих около нее людей.
Николай Леопольдович распорядился, оказав возможную домашнюю помощь и приведя в
чувство, отправить его с первым отходящим из Петербурга поездом в Москву, попросив сопровождать его в отдельном купе
Неведомого.
Эти глаза, созданные несколькими взмахами кисти, носили в себе тайну той
неведомой, но несомненно существующей силы, которой порой обладают глаза женщины и которая способна зародить в нашем сердце
чувство любви.
Вы, верно, хотите знать, люблю ли вас? Если б я не боялась чего-то, если бы меня не удерживало что-то непонятное, я давно сама бы это вам сказала. Да, я вас люблю, очень, очень. Это
чувство запало ко мне глубоко в сердце с первой минуты, как я вас увидела, и пустило корни по всему моему существу. Так, видно, хотел мой рок, и я повинуюсь ему.
Неведомое ли мне блаженство вы мне готовите, или муки, которых я до сих пор не знаю, я не могу, не хочу избегнуть ни того, ни других.
Там ей было суждено встретиться с Семеном Ивановичем Карасевым, сумевшим заронить в сердце красавицы ту искру
неведомого ей доселе
чувства, от которого это сердце загорелось неугасимым пламенем любви.
Смеясь от счастья, Пашка протянул к знакомому лицу руки, хотел крикнуть, но
неведомая сила сжала его дыхание, ударила по ногам; он покачнулся и без
чувств повалился на ступени.
От этих ласк какое-то,
неведомое ему прежде, новое
чувство взволновало его грудь. Это были минуты первого и последнего его счастья на земле.
Жгучее
чувство оскорбления, нанесенного ей в роковую ночь у Кюба, не только притупилось, но почти сгладилось, и образ мужа восставал перед ней, окруженный ореолом
неведомой ей до сего прелести.
Со странным
чувством открыл я эти залежавшиеся листки. До завтра, сказал я моему
неведомому читателю, не предполагая, что не одни сутки, а целых три года пройдет до той минуты, когда возобновлю я прерванную беседу. И только из желания всегда доводить до конца то, что я начал, набрасываю я эти последние строки.